(no subject)

На зимней горе,
Где поземка бежит, хлопоча,
Где с последним подарком весна приходила,
Ты жил в январе,
Словно бабочка или свеча,
А потом все вокруг постепенно застыло.

Не умирай,
В полусне сам себе эту дверь отворяй,
Словно солнечный луч, мир то гаснет, то дразнит.
Внутри янтаря
Все слова исчезают, горя,
Но прохладное пламя уже не погаснет.

Под горой, где деревья крест-накрест лежат
Ствол на ствол - то ли да, то ли нет -
И дороги не видно, и солнца, и цели,
Ты шёл не спеша,
Оглянулся на гаснущий свет,
Потому что хотел, чтобы камни запели.

Молчала зола,
И земля, что тебя позвала,
И на старой коре обгорелые пятна.
Но пела смола,
И над старым оврагом жужжала пчела,
И никто никогда не просился обратно.

Внутри, в янтаре,
По заснеженной зимней поре,
Ты сегодня смеялся во сне, остальные молчали.
Внутри, в янтаре,
Ты бы мог научиться гореть,
Ты хотел научиться гореть,
Но тебя не учили .
Иди, собирай,
Под тяжёлые капли - мозаикой в рай -
Словно солнечный луч, мир то гаснет, то дразнит.
Внутри янтаря
Все слова исчезают, горя,
Но прохладное пламя уже не погаснет.

Попробуй не спать,
Попытайся сперва закурить,
У тебя впереди дальний космос, где вечное лето.
А что тебя звать?
Как сегодня с тобой говорить?
Как ответить тебе, если ты не услышишь ответа?
Черти лёгкий след,
Оставляя далёкий алтарь,
Для чего тебя помнить в местах, где законы иные?
На небе легко,
Голубой и зелёный янтарь,
И земля до сих пор шлёт кому-то твои позывные.

Все капли смолы,
Все осколки дождя наверху,
Все сгребают с собой, но уносят и выложат где-то-
За последнее лето,
За право творить чепуху,
За письмо тем, кого больше нету,
В последнее лето.

о хорошем отношении к котам

зацитировываю


..."Оказывается, есть русская сказка по типу «Сказки о рыбаке и рыбке», только вместо золотой рыбки действует кот. Коток-золотой лобок, и ничего смешного: лоб у него золотой. Или коток-золотой хвосток. Появляется он, естественно, не из моря, а из пня, по которому стучит топором старик, отправленный женою в лес по дрова. В толще пня кот спал:
— Что пень рубишь, меня кота будишь? Чего тебе, старик, надобно?
Старик не растерялся и отвечает:
— Дровец.
— Ступай домой, будут тебе эти... дровца.
Старик вернулся, а возле дома дрова штабелями. Старуха стала ругаться, что ж ты со своими дровами, нет бы сказать: изба у нас худая. Так что на следующий день старик снова тащится с топором к пеньку. Изба появилась: нужна мебель её обставить, мебель появилась — подавай еду (я бы с еды начала), после еды понадобились постельные принадлежности, потом платье, потом то, потом сё, и коток безропотно выполняет поручения. Он здорово хочет спать, коток-то. Наконец, старуха возжелала стать царицей. Старик, внутренне млея от ужаса, опять шагает в лес с топором, а после диалога с котком возвращается — к царскому дворцу. Но и на троне царица не успокаивается: хочет править не только на земле, но и на небе. Царицей небесной хочет стать, вот что. И тут фольклорист, уже утомившийся писать бесконечные повторы, изрекает от себя:

На это кот ничего не ответил и ушёл в пень.
Старик вернулся домой и вместо дворца нашел прежнюю ветхую избенку и жену свою в прежнем виде".
https://maiorova.livejournal.com/2020/09/20/