(no subject)

Новость века: стеллеров львенок надкусил рыбу.
Я при этом присутствовала. То есть взял в пасть, пронес некоторое время, пару раз укусил, уронил и какое-то время над ней сидел, как кошка над добычей.
Ощущения не то чтоб как от чьих-нибудь первых шагов, но куча народу немедленно возрадовалась, так как серьезно опасались, что не начнет. Они же вырастают длиной в два с половиной метра и весом в тонну. Куда его девать, в зоопарк, что ли.
Для того, чтоб он наконец начал это делать, ему рыбу даже надували. Но все соседи по загону активно осваивались с рыбой и уезжали на волю, а он - ни фига. И вот не могу не наконец.

Обоих выдр, Лэнгли и Спраута, выпустили в Монтерее на прошлой неделе. Выдры (вроде как редкий случай) так друг другу надоели в загоне, что немедленно уплыли на воле друг от друга в разные стороны, хотя выросли вместе и в загоне дружно играли.

Ужасно жаль, что Нике вблизи не покажешь здешних слонят (ей бы очень понравилось, но она их, конечно, в природе видела только на расстоянии - не пустишь же ее на пляж к огромному слону, который за всеми гоняется).
К ним подселили третьего слоненка, которому меньше месяца и на котором даже не черная шерсть, а ПУХ (!)
Я ей потом фото с сайта покажу, но что это за замена - то какое-то фото, а то живой настоящий слоненок.

Результат борьбы за место под солнцем лежит в карантине - это годовалый морской слон, которого матерый самец располосовал, почти совсем содрав шкуру с одного бока. У него еще хобота не отросло, и длиной он где-то полтора метра, явно не противник двухтонному пяти-семилетнему зверю, больше на мелкую слониху похож, но его, тем не менее, забили, и в обычных условиях он бы просто от такого умер.
А не лезть и не пытаться они не могут, их инстинкт гонит соревноваться.

(no subject)

До того, как родились, мы бежали из своей тюрьмы
И на память захватить не осмелились ее камней.
Это пробовали мы. и до нас еще успели мы.
Раньше тоже, и до нас - мы другие, прежних нас верней.

Но, о чем ни говори, это было много лет назад.
Что сказать, пора уметь не завязывать себе глаза.
Станешь старым, как маяк, вся макушка на ветру бела.
Если долго так стоять, то опять забудешь, как дела.

Вот долгий побег, вдоль по берегу, волна высока.
Иди, человек, человек без вещевого мешка.

До того, как родились, нас никто не принимал всерьез.
Все ли сшилось и срослось? Ничего не говори - пришлось.
Ветра в поле развелось, жизнь опять не состоит из гроз,
Закачалось, началось - покатилось, оторви да брось.

Нет на небе ничего, а за небом даже горя нет,
Одинокая свеча, как огарок, жгущий изнутри -
Потому что у тебя два крыла и ты летишь на свет.
И смотри не обгори, человек, смотри не обгори.

Вот долгий полет, вдоль по небу за длиной волны.
Человек Луны, не смотри с обратной стороны.

И выходят из тюрьмы наши сны сквозь белый дом вины ,
Никого ни признает тот, кто больше не хотел войны,
Пусть века ограждены - сотня лестниц поперек стены,
Пусть поет, кто не сдается, тот, кому все звонари равны.

Замирает, как стрела, заколдованный, на тетиве.
Пусть поет, кто не сдается, носит звук на легкой голове,
Как корону, как огонь, как укутанные в ночь лучи.
Ветер в полночь, не молчи. Верный кормчий, в облака кричи .