Когда первый предок вышел на скользкий берег,
Не чуя новой беды,
Они были камни, они играли и пели
В тени холодной воды.
Когда приходили звери из дальней дали,
Проведав, кто друг, а кто уже господин -
Они были дети, они играли и ждали
В тени холодных руин.
Их взгляды и речь под слоем сухого дерна -
Острее иглы, темней, чем корни земли.
Они были зерна, черные, черные зерна;
Они проросли.
Когда горели огни, зажженные нами,
Молчала, пела вода,
Со мной были люди, они, как и прежде, знали,
Что воды будут всегда:
И там, в темноте, всегда тепло и просторно,
Я вижу огонь, я вижу проблеск струны.
Они были - зерна, черные, черные зерна:
И ждали весны.
Не чуя новой беды,
Они были камни, они играли и пели
В тени холодной воды.
Когда приходили звери из дальней дали,
Проведав, кто друг, а кто уже господин -
Они были дети, они играли и ждали
В тени холодных руин.
Их взгляды и речь под слоем сухого дерна -
Острее иглы, темней, чем корни земли.
Они были зерна, черные, черные зерна;
Они проросли.
Когда горели огни, зажженные нами,
Молчала, пела вода,
Со мной были люди, они, как и прежде, знали,
Что воды будут всегда:
И там, в темноте, всегда тепло и просторно,
Я вижу огонь, я вижу проблеск струны.
Они были - зерна, черные, черные зерна:
И ждали весны.